Юлия Андриенко

Есть люди, способные почувствовать Донбасс очень тонко. Это, кстати, не каждому дано, из тех, кто ездит туда. Ну, мы-то, дончане, ладно, за 10 лет весь мир уже боковой линией чувствуем, как рыбы.

Тем более меня удивляет, когда боль Донбасса чувствуют, как свою, те, кто вроде бы и не обязан. Приехали, помогли и ладно. А у них за все сердце болит, неустроенность и несправедливость они замечают, иллюзий розовых не строят, на одном языке с нами говорят. Свои, короче.

Вот такие свои стали для меня ребята из добровольческого гуманитарного проекта «Русский Донбасс» — Костя Лапиков и Аня Щелкушкина. Родные. Такие даже твое молчание услышат и поймут.

Особенно приятно было принять от них сегодня в Москве награду дорогую – медаль добровольцу «За верность Отчизне» да еще на концерте побывать, с людьми интересными познакомиться.

— Однажды в мой город пришла война, — рассказала я со сцены. — Мы собирались с семьей на море, стоял невозможно жаркий июль, когда Авдеевку накрыло градами. Знаете, когда обстрел, то включаются все виды чувств – ты чувствуешь грохот разрывов, звон осыпающегося стекла, вой сигнализаций, крики людей, вонь гари, дрожание земли и воздуха. Когда ты необстрелянный, то стоишь, раскрыв варежку, вместо того, чтобы падать и ползти в убежище. На нас летел рубероид с крыши, ветви деревьев и сочная листва. Я смотрела, как завороженная, пока мой родственник не дернул меня за руку и не затащил в подъезд. Тогда мне казалось по наивности, скоро все закончится. Придут умные люди и наведут порядок. Не могут не навести.

А затем мы ночевали в подвале местной школы. Там было человек сто. В моем отсеке на дверях, уложенных на кирпичи, сидела беременная. Бледная, мокрая от пота, дышать было тяжело, а когда твоя диафрагма сдавлена плодом и вовсе невыносимо. Люди сидели со своими животными – кошками и собаками, кто-то даже хомяков притащил в клетке. Я читала «Живый в помощи» и думала, как бы раздобыть воды, чтобы хоть как-то подмыть дочку. Воды нигде не было, а школьный сортир в июльскую жару источал миазмы. Еще у меня хватило соображалки, чтобы переписать имена всех, номера телефонов наших родных, если вдруг нас тут засыплет в одной братской могиле и даже хватило сил успокаивать одинокую бабушку убаюкивающим бубнежом.

А вот еще раньше было звиряче побыття диточок. И вой людей, в сущности хороших и умных, с которыми мы раньше жарили шашлыки и болтали о литературе, но с нарушением причинно-следственных связей, как выяснилось позже. Я снова думала, что умные люди все понимают и не допустят, не посмеют. Просто, наверное, не время.

А еще раньше в универе, где я делала первые шаги как журналист, организовывались кабинеты евроинтеграции, недели Германии, Франции, Израиля, да кого угодно, но только не России. Никогда не России! В ушах до сих пор стоят слова главреда газеты «День» Ларисы Ившиной – жены главного сбушника Украины: «Донецк спит. Донецк должен проснуться и идти вместе с Украиной в Европу. Вы же не хотите в Россию, не так ли??» И студентики, насколько глупые, настолько же амбициозные, кивали, как завороженные бандерлоги: «Не хотим».

Студентики смотрели на весь этот спектакль восторженными глазами, слушали про голодомор и с радостью ездили на бесплатные тренинги, экономические школы и прочие бадяги, организованные заинтересованными людьми. Тогда мне тоже казалось, что умные люди в курсе всего, они не допустят, не посмеют. Вот-вот вмешаются… Но очень скоро я поняла, что никто не придет. Что эти люди и есть все мы. А Донбасс, который сейчас все почему-то называют новым регионом, на самом деле не новый, а возвращенный регион. И он всегда был Русским Донбассом.

Спасибо, друзья, что вы всегда это знали и себя так назвали. Вместе – победим!